Дневники полярной кругосветки. Часть четвёртая
Опять пошли льдины. Уже самые настоящие айсберги. Зеленые, огромной толщины и высоты, слоями, годами, а то и столетиями, смерзшиеся глыбы. А уж сколько там под водой свешивается…

Поганенько как-то стало на душе. И еще начало смеркаться. Ведь уже все, здесь ночь в полный рост по семь-восемь часов пошла. На севере это так удивительно. Еще вчера, и это не фигурально, а буквально, ночью было по-прежнему светло и все видно. И вдруг – как кто рубильник повернул. Как выключателем щелкнули. Раз, и с сегодняшнего дня уже появилась ночь. И стало наступать темно в Богом положенное время. И, как и должно быть, стало холодать к ночному времени суток. И мы стали надевать фонарики на голову в нашей каютке, копошась по своим делам. Ночь здесь как чернильное пятно по воде расползается: вроде тихо, но все шире и шире. Скоро, буквально через 2-3 недели, здесь погода на зиму поворачивать начнет. Тут она, зима, резко, быстро вторгается. Без предупреждения и объявления войны. Все, сворачивайся, закончилось лето, длившееся целых 2 месяца. И вот уже сегодня у нас поднялась луна. Идеально круглая, она выкатила из-за моря и повисла на горизонте. А рядом ярко светит то ли Меркурий, то ли Венера. Будем считать, Меркурий. Это моя звезда – майская. Впереди, на Востоке, луна. Сзади – солнце. И пилим мы дальше, держа курс теперь на луну.

Ночь здесь как чернильное пятно по воде расползается: вроде тихо, но все шире и шире.

Напряженно. И тут, как увертюра к войне, я в первый раз за всю экспедицию налетел на льдину. Бог троицу любит: Торлейф с Борге по разу напарывались, теперь и моя очередь пришла. Но напоролся я очень нехорошо. Подлый такой удар оказался, как под дых – точно по носу лодки. И гадкая, мерзкая, низко сидящая в воде глыба килограмм на четыреста заскочила под лодку. Это самое страшное, что может быть! Если у Кощея жизнь в яйце, то у нашей лодки, за неимением оных, жизнь в самых уязвимых точках под водой: киль, руль и пропеллер нашего крошечного аварийного моторчика. Такая льдинка разворотит, снесет это все к чертовой матери одним махом. Как ножом срежет. И тогда мы пропали. Без руля, киля и пропеллера мы беспомощные. Как танк без гусениц! Мы в ужасе застыли и, боясь за непоправимое, посмотрели на выпрыгнувшую сзади бирюзовую гадину и тут же бросились проверять, поднимая по очереди из воды все самое в эту минуту сокровенное. Повезло. Обошлось. Но вот цена одной секунды! На вахте во льдах постоянно смотришь за льдом. Я отвлекся на несколько секунд взглянуть на GPS на курс. И вот этой одной секунды было достаточно, чтобы чуть не произошло трагедии.

Теперь уже совсем как-то тревожно. Совсем стемнело. Мы из-за ночных суток стоим теперь длинными по 6-7 часов вахтами и по двое. Только спустилась ночь, мы с Торлейфом вошли в лед. Мама! Это был такой караул! Такой кошмар начался, которого мы просто не ожидали. Это не 9-й вал. Это в тысячу раз хуже! Это 5-й лед! Все предыдущие льды померкли, детскими забавами и прогулками в парке нам показались. А здесь сошлись вместе: ночь, туман, ветер и волны. А мы уже в поясе льда и обратной дороги нет. Нас бултыхает в разные стороны, везде льдины, одного удара о которые достаточно, чтобы от нашей лодки ничего не осталось. И ничего не видно. Мы буквально ощупью пробираемся вперед. Если б еще можно было вытянуть вперед руку и ощупать дорогу! Изо всех сил вглядываемся в туман и темноту, буквально угадывая, а не видя льдины. Как собаки их вынюхиваем. Орем друг другу через ветер, как и куда рулить. Становится все хуже и хуже, а впереди еще 7 долгих часов. О курсе уже забыли. Просто лавируем между льдин. Одна задача – только бы не врезаться. Напряжение такое же запредельное, как и наше отчаяние и безысходность. Мы просто не понимаем, что с нами будет в следующую секунду. Я первый раз понял выражение «быть объятым ужасом». Какой-то животный страх. Наверное, в такие мгновения в человеке просыпается животное, первобытное. Ибо объяснить состояние этого ужаса и страха не могу. Он идет откуда-то из глубины твоего организма. Из желудка, наверное.

Наверное, в такие мгновения в человеке просыпается животное, первобытное. Ибо объяснить состояние этого ужаса и страха не могу. Он идет откуда-то из глубины твоего организма.

Думали заякориться крюками ко льдине, чтобы переночевать. Но это еще хуже. Вообще может между двумя льдинами раздавить. Остается одно: терпеть до конца. Не понимая, как и когда и чем все это закончится. Просто упорно биться вперед. Мы не особо набожные люди собрались, но тогда у каждого сердце дрогнуло. Когда уже больше надеяться не на что и не на кого, стали не стесняясь посматривать на крошечную иконку Николая Чудотворца (я в плавание так, на всякий случай, взял; он как раз на ней на лодке с тремя путниками изображен). До отказа приперло. Загнали нас, как мышь в угол. Зажало со всех сторон. Вот мы и забормотали. Забормочешь тут, когда совсем прижмет, и жить захочешь. Я на русском, они на норвежском, а все об одном: чтоб пройти через эти льды, выползти наконец из них. Худо ли, бедно, но с помощью Божией выкарабкались. И день настал, и скоро лед закончился. Все прошли. А ведь даже не предполагали, что такое нас ждет. Думали, только на Таймыре нас будет крутить. Как будто Зееловские высоты взяли. Теперь и дорога на Берлин открыта. Последний бой.

Чапаем дальше. Теперь уже мы совсем, после этого последнего льда, присмирели. Ползем как ползем. В таких экспедициях, если можешь их выдержать, очень хорошо учишься одной вещи: есть моменты, когда надо отчаянно изо всех последних сил бороться, а есть моменты, когда надо просто терпеть. Ждать и терпеть, стиснув зубы. Как и сейчас, когда из-за встречного ветра мы не можем идти по прямой и идем галсами в два раза длиннее путем.

Нервы уже у всех на пределе. Они в общем-то уже закончились. Просто идем вперед, пересекая океан и монотонно работая. Сижу на вахте, сам с собой разговариваю. С чайками уже поговорил, с лодкой поговорил, с волнами тоже. В общем, из всей компании самым приятным и интересным собеседником оказался я сам. Хотя бы по-русски есть с кем поговорить. Торлейф с вахты пришел. Сделаем примус, попьем чай. Молча. Позавтракаем (или поужинаем?). Кстати, я тут завтрак классный изобрел: черный хлеб (он в море не сохнет), сало, чеснок и лук. Супер-класс! Едим-хрустим. Пахнем замечательно, наверное. Новые ароматы к нашим устойчивым запахам прибавились. Если где-то в новостях увидите, что в районе севера появилось и двигается на восток пятно экологического загрязнения невыясненной природы, знайте – это не экологическая катастрофа, это наше амбре вокруг лодки с нами движется.




Продолжение следует...